Первая встреча супругов в реанимации. Павел еще был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. Но уже открывал глаза и реагировал на просьбы Светланы«Паша, это я, ты меня узнаешь? Чувствуешь, что я касаюсь твоих ног? Слышишь мой голос?» — мне довелось стать свидетельницей первой встречи жены и мужа после уникального вмешательства, которое провели специалисты киевского Института сердца. После того, как мужчина кивнул, отвечая положительно на каждый заданный вопрос, Светлана продолжила: «Врачи сказали, что через час смогут убрать трубку аппарата искусственной вентиляции легких, ты сможешь говорить. Потерпи еще немножко. Я знаю, что ты не хотел бы, чтобы я тебя видела в таком состоянии, но я не могла не прийти к тебе, как только врачи разрешили».Харьковчанка, молодая красивая женщина, нервничает, задает много вопросов реаниматологам, тут же извиняется за это… Не удивительно. Ее муж стал первым человеком в Украине, которому вживили механическое сердце. Благодаря турбине, вшитой в невероятно раздутое сердце Павла, он сможет дождаться пересадки. Без нее все же не обойтись. Но теперь у него есть два года. А еще неделю назад врачи давали ему не больше месяца…- У этого пациента ситуация была более чем серьезная, — говорит директор столичного Института сердца, доктор медицинских наук Борис Тодуров. — Объем левого желудочка накануне операции был 560 миллилитров. Это в четыре раза больше, чем у здоровых людей. Сердце было растянутым, как футбольный мяч.. За последние четыре недели состояние Павла резко ухудшилось. Если бы мы ничего не предприняли, он бы погиб в ближайшее время.

— Врачи считают, что болезнь у мужа развивалась года два, но он не ощущал никаких симптомов, — рассказывает Светлана. — Его ничего не беспокоило. Всегда был активным, носился по делам, не останавливаясь. Под кожей играла гора мышц. Невозможно даже представить, что у него могло страдать сердце. А 6 мая, как раз в день моего рождения, Паша перенес инсульт, причем обширный, у него пострадала левая часть. Помню, его забрали в реанимацию, а врач печально мне говорит: «Держитесь, восстановление будет долгим и трудным». Но уже на следующий день оказалось, что Паше стало гораздо легче, левая часть тела «отошла». И он рвался домой. Хорошо, его там тщательно обследовали, обнаружили тромб в сердце, направили в кардиологическое отделение. И вот тогда муж впервые почувствовал, что такое одышка.

Светлана говорит, что после того, как муж перенес инсульт, поняла, что Павел для нее самый родной человек, и как страшно его потерять

Харьковские врачи пытались лечить мужчину консервативно. И даже выписали его домой. Но через три дня Светлана снова повезла Павла в клинику.

— Кардиологи даже прописали мужу физические нагрузки, мол их можно увеличивать и вскоре в неделю не мешало бы проходить около 30 километров, — продолжает моя собеседница. — Но Паше легче не становилось. Наоборот. В другой клинике ему сделали УЗИ и врач, который смотрел на монитор, произнес: «Поможет только пересадка». Тут же он позвонил в киевский Институт сердца и договорился о консультации. Уже на следующий день мы были в столице.

Гавриил Игоревич Ковтун подтвердил страшный диагноз. Но посоветовал провести несколько процедур гемосорбции — очистки крови. Мы согласились — любой шанс нужно было использовать. После двух сеансов мужу стало заметно легче. Он даже внешне изменился. Да и настроение стало гораздо веселее. Он снова стал улыбаться, шутить. Несмотря на это, нужно было все равно помнить о необходимой трансплантации. Мы узнали, что в соседней Белоруссии такая операция стоит сто тысяч долларов. Начали прикидывать, что можем продать, чтобы оплатить спасение мужа. Квартира наша стоит меньше. Мы обсуждали эти вопросы, а я все не могла поверить, что все это происходит с моим Пашей.

Все это Светлана рассказывала мне, сидя в холле отделения, где два месяца прожил ее муж. Мы с ней ждали момент, когда врачи позволят ей зайти в реанимацию и увидеть супруга. Женщина много шутила, вспоминала забавные моменты из своей жизни с Павлом. «Поюморили» мы и на тему, как и почему ее супруг стал первым пациентом, которого выбрали для вживления механического сердца. Я «заподозрила», что не обошлось без «коррупционной» схемы.

-Ну признайтесь: у вас родственники работают в Министерстве здравоохранения, поэтому пропихнули Павла первым в очереди, или вы «договорились» с кардиохирургами…

— Как это ни странно — ни то, ни другое, — засмеялась в ответ Светлана. — Просто так получилось, что Павел оказался в нужное время в нужном месте. Его назвали перспективным именно для этой операции, потому что болезнь еще не повлияла на другие органы и системы, и предложили стать первым пациентом, у которого врачи применят эту методику.

— Не страшно было давать согласие?

— Совсем не страшно. Мы же вопрос изучили, отгуглили. В Европе это уже самая обычная операция, ее проводят регулярно. Кроме того, к ней Пашу хорошо подготовили с помощью процедур гемосорбции. На День Конституции нам даже позволили съездить домой. И муж побывал с друзьями на рыбалке. Правда, мы там доставали его своей заботой: ты не устал? Вот креслице — присядь. Может, червячка на крючок насадить, чтоб ты не перетрудился? В какой-то момент Паша даже прикрикнул: да хватит. А потом врачам говорил: рыбалка продлевает жизнь, ведь известно: время, проведенное на рыбалке, в жизненный стаж не записывается.

— Месяц назад я с коллегами побывал в Польше на стажировке, во время которой мы изучали, как вшивается механическое сердце пациентам с делатационной кардиомиопатией. Именно такой диагноз у Павла. Затем мы прошли сертификацию в Берлине, в компании Berlin Heart, прослушали курс лекций. И начали готовиться сделать такую операцию у себя. Дело оставалось за малым — покупкой самого аппарата. Я обращался ко многим богатым людям нашей страны. Никто из них не выделил даже части нужной суммы. Отозвался только мэр Киева Виталий Кличко. Он перечислил в фонд «Сердце на ладонях» приличную сумму денег. После того, как мы бросили клич в интернете о необходимости покупки механического сердца для Павла, на счет начали переводить деньги самые разные люди. Приходили совсем небольшие суммы, многие отправляют по сто гривен. До сих пор всей суммы нет. Зная о тяжелом состоянии Павла, сердце нам предоставили под мое честное слово.

На прошлой неделе в украинскую клинику из Германии пришли ящики с механическим сердцем. Аппарат дали под честное слово Бориса Тодурова, кардиохирурга с мировым именем. Сбор средств на оплату прибора продолжается

— Борис Михайлович, за 16 лет вы сделали 4 успешные пересадки сердца. Какая операция сложнее? Трансплантация или вшивание механического сердца?

— Пересадка, конечно же, сложнее. Тут в левый желудочек вшивается приемное устройство, с помощью которого кровь попадает в турбинку, толкающую ее дальше с максимальной скоростью десять тысяч оборотов в минуту. Ответственно относясь к своей продукции, к нам приехали представители компании. Обычно они контролируют пять первых операций, во время которых больным устанавливают их механическое сердце. Операцию проводил я. Немецкие коллеги ассистировали, подсказывали нюансы.

Вот так выглядит турбина, которую вживили Павлу

— Как долго длилось это уникальное вмешательство?

— Чуть больше трех часов.

— Вы волновались?

— Ночь накануне операции не мог спать. Переживал, как все пройдет, как организована вся работа… К счастью, у нас все получилось.

— В восемь утра я провела Пашу до операционной, — говорит Светлана. — Все началось в девять. Из операционной велась онлайн-трансляция в специальной обучающей комнате. Я туда прокралась. Видела, как муж лежит на операционном столе уже под действием анестезии, как ему мажут грудь перед тем, как сделать надрез. Тут уже я не выдержала. И выскочила в коридор. Не могла смотреть, как будут разрезать родного человека. Но и ждать в неведении не могла. Через полчаса вернулась к экрану. Это уже было похоже на документальное кино. По спокойным фразам врачей было понятно, что они контролируют ситуацию. Вот они вставляют часть аппарата, вот подшивают сосуд. Вот запускают в турбинку кровь. В этот момент я закрыла ладонью глаза. Стало жутко. Но голос Бориса Михайловича меня успокоил. Он ровно рассказывал, что делает. Я прямо ощущала, с каким удовольствием он все делает. А когда сердце было вшито, хирурги несколько секунд понаслаждались картиной перед собой. И кто-то даже сказал: «Красота». После этого из комнаты все вышли. Операционную покинули и Борис Тодуров с немцами. Зашивал Пашу Гавриил Игоревич Ковтун. А я за этим наблюдала. Потом я пошла к дверям, из которых вывозили моего мужа, чтобы перевезти его в реанимацию. Вот это было тяжелое для меня зрелище: весь в трубках… И это наш большой папа, который всегда повторял: «У меня все хорошо»…

Павел и Светлана вместе с 17 лет. Встретились в новогодний вечер в компании общих друзей. И с тех пор курсант авиационного училища красавицу, учившуюся на экономиста, из вида не выпускал.

— А мне сразу понравился плечистый высокий красавец с хорошим чувством юмора, — улыбается женщина. — Потому, когда мы уже поженились, а армия стала разваливаться, он переучился в политехническом университете на теплоэнергетика. Знаете, в самые тяжелые времена, когда денег было в обрез, Паша никогда для меня не жалел ни копейки. Помню, мне понравился итальянский купальник, который стоил пятьдесят долларов. А муж как раз столько заработал. И он тут же заставил меня купить понравившуюся вещь. Некоторые жены купят кофточку — и прячут, чтобы муж не ругал, мол, у тебя уже 33 таких есть. А мне Паша всегда говорит: отлично, пусть будет 34. А вот его вытащить за новыми джинсами невозможно. Всегда была уверена в Пашиной любви. А когда с ним случился инсульт, страшно испугалась. И четко поняла: это мой самый родной человек. Молила Бога: пусть он только живет…

В реанимации мы вместе со Светланой рассматривали небольшую коробочку, провода от которой уходят под одеяло, в тело Павла. В ней теперь — аккумуляторы, которые питают устройство, и система, создающая магнитное поле для турбины. Все это подсоединено к небольшому компьютеру, на экран которого выведены показатели и кривая, фиксирующая работу механического сердца. На подоконнике лежит сумка, в которую будет прятаться коробка. Ее Павлу нужно будет носить на плече постоянно.

— В мире используют около двадцати разнообразных систем поддержки работы сердца, — объясняет заведующий отделением интенсивной терапии Игорь Кузьмич. — Та, которая вживлена Павлу, — самая современная.

— И самая модная, — тут же подшучивает Светлана.

— У маленьких деток используют пневмосистемы, — продолжает Игорь Николаевич. — Но есть и такие, внешний блок которых громоздкий, размером с тумбочку или средний чемодан. Его приводится возить за собой на тележке. Это не очень удобно. Павел же теперь будет ходить с небольшой сумкой. С ней вполне можно ходить в офис, водить машину, гулять с детьми. Управление системой турбины сведено к минимуму. Она сама реагирует на физические нагрузки. В состоянии покоя снижает свою скорость, при ходьбе по лестнице — увеличивает. Тут внедрена «умная» система, которая сама подстраивается под человека.

— Как идет послеоперационный процесс?

— Согласно протоколу. Теперь кровоток идет через инородное тело. И тут важно не допустить образование тромбов. Для этого мы вводим пациенту разжижающие препараты. Но важно четко выдержать дозу, чтобы не спровоцировать кровотечение. В процессе выхаживания таких больных множество нюансов. Чтобы их проконтролировать, к нам из Германии прилетел и реаниматолог. Мы слушаем все его рекомендации, он объясняет, какие цифры мы должны видеть на мониторах, как на них реагировать. После отъезда коллеги мы сможем в любой момент проконсультироваться с ним онлайн.

Заведующий отделением интенсивной терапии Игорь Кузьмич подробно ответил на все вопросы жены Павла. От кровати пациента ни на секунду не отходит медсестра, которая следит за всеми показателями аппаратуры, смачивает ему губы водой и вытирает пот

Уже уходя вместе со мной из реанимации, Светлана рассказала о мечтах мужа.

— Перед операцией Павел сказал: «Мы обязательно должны покататься с Лизой на великах!» Нашей дочери восемь лет. И они с отцом настоящие заговорщики, я их называю бандой. У нас есть еще и двадцатилетний сын. Андрюха очень повзрослел, как только узнал о болезни отца, стал мне настоящей опорой. А Лизе мы не говорим, насколько тяжело болен папа. Она постоянно полуспрашивает-полуутверждает: «Папа же выздоровеет?» Павел очень хотел дочь. И когда Лиза родилась, нянчился с ней, с рук не спускал, укладывал спать. В три года отвел на фигурное катание и теперь возит ее и на лед, и на хореографию. Это их совместное увлечение.

Павел Дорошко с детьми Андреем и Лизой

— Врачи говорят, что теперь из-за трубочек, которые выходят из тела вашего мужа наружу, ему сложно будет принимать душ…

— Не вижу в этом большой проблемы. Места соприкосновения с кожей просто нужно будет заклеивать пластырем, закрывать пленкой, чтобы влага не попадала. К этому можно приспособиться. Живут же люди с диабетом, например. Привыкают же регулярно делать себе уколы инсулина. Кроме того, механическое сердце — это же не на всю жизнь. Я очень надеюсь, оно позволит нам дождаться донорского. И пересадку сделает Борис Михайлович с коллегами.

— Я очень надеюсь, что нам удастся убедить наш парламент принять такой вариант закона «О трансплантации», какой действует в Белоруссии, — добавляет Борис Тодуров. — Там теперь каждый человек при жизни решает, готов он быть донором органов или нет. И если нет — вносит свое имя в специальный реестр. Все остальные считаются потенциальными донорами. И в случае, к примеру, ДТП у них берут для пересадки и сердце, и почки, и печень… Теперь в Минске каждый день проводят трансплантации. Очереди ожидающих значительно сократились. Наши коллеги берут на лечение и граждан других стран. За пять лет после ратифицирования закона у соседей не было возбуждено ни единого уголовного дела, врачи нормально работают, спасая своих пациентов. А у нас за последние пять лет не было проведено ни единой операции по пересадке сердца.

— Сколько человек ждут ее?

— Только в нашей клинике в очереди 53 человека. Большинство из них — мужчины до 50 лет. Пересадка вернула бы их к активной жизни. Я все же очень надеюсь, что изменения к закону будут приняты, и мы сможем спасти наших пациентов, в том числе и Павла. Ведь механическое сердце просто дает ему возможность дождаться трансплантации.

Реквизиты благотворительного фонда «Сердце на ладони»: ЕГРПОУ 37432793, МФО банка: 320649 р/с 26001060714855 в ОАО КБ «Приватбанк» г. Киев. Назначение платежа: благотворительное пожертвование на проект «Искусственное сердце».

Виолетта Киртока, «Цензор.НЕТ»