В студии социального ток-шоу «Касается каждого» кардиохирург с мировым именем, директор Института сердца Борис Тодуров рассказал о первой после 15-летнего перерыва операции по пересадке сердца. А также ответил на вопросы о трансплантологии в Украине. И попросил помощи для маленького пациента – 13-летнего Богдана Хорольского из Днепропетровской области.

56-летний Василий Миговка, пациент Бориса Тодурова, бодро вошел в студию «Касается каждого». Совсем недавно мужчине было тяжело ходить и даже лежать, он задыхался и был очень слабым. Помочь Василию могла только пересадка сердца. Его семья – супруга и пятеро уже взрослых детей – готовы были все продать, чтобы насобирать нужную сумму для операции за рубежом. Но и этого бы не хватило.

«Трансплантация сердца за рубежом стоит очень дорого – начиная от 100 тыс. долларов и выше, – поясняет глава Национального движения «За жизнь» Юрий Андреев. – Дешевле всего в Беларуси – $100 тысяч, и, кроме Беларуси, наших граждан не берет ни одна другая страна мира. Но не у каждого человека есть такая сумма. Люди продают имущество, берут кредиты. Кому-то везет, он становится на очередь в Министерстве здравоохранения, но там нужно ждать, пока очередь подойдет. Потом – дождаться, пока появится донорский орган, подходящий по совместимости. Органы в автоматическом режиме подбирает компьютерная система. Поэтому очень мало людей получают этот шанс на жизнь. Наша страна теряет самое ценное, что у нее есть, – наших граждан. Очень много людей сдаются, опускают руки и умирают».

Василию Миговке повезло. Донорский орган появился в Украине. Мужчина стоял третьим в очереди на пересадку сердца. И когда пришла информация о том, что есть донор, новое сердце подошло по всем параметрам именно ему. Василий согласился, не раздумывая. Операцию провели в городе Ковель на Волыни, а на следующий день пациента забрали в киевский Институт сердца. Сейчас мужчина худеет, чтобы новому сердцу было легче «работать», принимает препараты по четкому расписанию и благодарит своих спасителей.

1 Почему 15 лет в Украине не было операций по пересадке сердца?
«Это комплексная проблема. Во-первых, наше законодательство несовершенно. Во-вторых, у главврачей, у врачей-реаниматологов не хватает мотивации заниматься сохранением донора, определять смерть мозга, тратить на это определенные реактивы, свое время и силы, поскольку это приводит лишь к увеличению проблем: прокуратура, полиция, разные проверяющие органы после пересадки начинают проверки. Вы знаете, что несколько лет назад было громкое уголовное дело по поводу трансплантологов, которое практически ничем не закончилось. Через полтора года отсидки в СИЗО их просто отпустили. И это отбросило нашу трансплантологию на несколько лет назад. Все просто боялись этим заниматься».

2 Почему первая операция по пересадке сердца прошла не во Львове или Киеве, а в Ковеле?
«К сожалению, в Киеве ни одна из больниц не дает нам возможности брать органы у погибших людей. Хотя формально многие из них являются базами по забору органов. Так сложилось. Но в Ковеле появился большой энтузиаст трансплантологии, Олег Олегович Самчук. Он закупил необходимое оборудование, сделал ремонт в операционной, привез из Польши аппарат искусственного кровообращения, получил лицензию на кардиохирургию и, когда появился донор, позвонил нам…»

3 Как долго могут сберегаться донорские органы?
«Сердце очень чувствительно к кислородному голоданию, поэтому вне живого организма может «жить» всего три часа. Так же, как и печень, легкие – 3-3,5 часа. Если за это время сердце не вшито, не пущен кровоток по коронарным сосудам, оно просто погибает. И сохранить его дольше этого времени в Украине также нельзя. Поэтому вопрос близости донора и реципиента – самый важный с точки зрения организации трансплантации.

Мы можем себе позволить транспортировать сердце не более часа. Потому что сама процедура подготовки и вшивания занимает полтора часа. А когда время приближается к 2,5 – 3 часам вне тела, – это уже ишемия, это уже критично. При первых пересадках, которые мы делали в 2000-х, были доноры, которых мы возили в пределах города. Даже большую пробку в течение часа как-то можно объехать. Также возможны близлежащие города в пределах 50-70 км вокруг Киева, из которых мы можем доставить органы в течение часа. Из населенных пунктов, которые находятся территориально дальше от Киева, на расстоянии 200-300 км, – возможно только на вертолете. У нас на крыше клиники находится площадка, на которой мы можем посадить вертолет до 12 тонн. То есть практически любой вертолет, который есть в МЧС».

4 Можно ли обезопасить себя от «черных трансплантологов» и как именно?
«В Украине черной трансплантологии нет. Я вам ответственно заявляю. Если кто-то едет за рубеж, чтобы подпольно что-то продать, – это да. В Украине сегодня контролировать все очень просто. Трансплантологические центры можно посчитать на пальцах одной руки. В каждой операции участвуют десятки людей. А после больного нужно выхаживать под контролем врачей. То, что знают десятки людей, удержать в тайне невозможно. И все это фантазии – по поводу черных трансплантологов и того, что кто-то нашел какие-то баночки, где было написано «сердце», «печень», «легкие»… У кого-то разыгралась фантазия. И это плохо. За рубежом у ребенка с детства формируют представление о трансплантологии как о науке о спасении жизни. Это формируется государством, в это вкладываются деньги, силы и средства, чтобы у людей появлялось правильное представление о трансплантологии вообще».

5 Как сегодня принимается решение о заборе органов?
«Смерть мозга приравнивается к биологической смерти человека. Наша жизнь – это жизнь нашего мозга. После того, как мозг перестал жить, сердце еще бьется некоторое время, потому что у него существуют свои ритмы. И если в это время поддерживать искусственную вентиляцию легких, то несколько часов, а иногда и дней тело этого человека может прожить с бьющимся сердцем. За это время, как правило, проводятся анализы на наличие вирусов, определяется состояние внутренних органов. Делается несколько проб, которые подтверждают смерть мозга. Причем смерть мозга подтверждает комиссия, которая состоит из множества специалистов, и делается это дважды на протяжении определенного времени. И если дважды специалисты подтвердили смерть мозга, дальше можно разговаривать с родственниками и спрашивать у них разрешение на забор органов. Это всегда драматическая ситуация. Как правило, человек неожиданно погиб: случилась какая-то авария или у него разорвалась аневризма в мозге. Представьте: утром родители с сыном пили чай за завтраком, а к обеду у них спрашивают разрешение на забор органов. Поэтому чаще всего, конечно же, мы получаем отказ. Прижизненное согласие человека облегчает задачу. Это называется презумпция согласия. По такому закону живут в Беларуси, в Австрии, в Германии…»

6 Как в Украине можно дать согласие стать донором?
«Сейчас те, кто получает паспорт, могут туда вписать свое согласие на посмертную трансплантацию органов. Но в Украине в год выдается всего 300 тысяч таких паспортов. И критическая масса людей, которые дадут прижизненно свое согласие на донорство, наберется только лет через 10. В законе указано, что согласие вписывается либо в паспорт, либо в права. Для тех, кто раньше получил паспорт или права, механизм согласия не прописан. Я дал публичное согласие в случае смерти на забор органов для спасения жизней других людей. Видеообращением, которое я выложил в соцсетях, я всего лишь хотел сказать, что доверяю украинским врачам. Что я доверяю украинским трансплантологогам. Я доверяю украинским реаниматологам, которые будут констатировать смерть мозга».

7 Имеет ли смысл оформлять такое согласие человеку в возрасте с букетом болезней?
«Приведу пример. Когда умер премьер-министр Израиля, которому было за 80, у него не было здоровых органов. Но у него взяли роговицу глаза и пересадили девочке, у которой была проблема с роговицей.

Я знаю, что в Украине существует огромный страх перед трансплантацией. Но реалии жизни таковы, что у вас в 10 раз больше шансов стать реципиентом, чем донором. Переболели гриппом. Через месяц – миокардит, через три месяца вы уже в листе ожидания ждете пересадки сердца…»

Именно так произошло с абсолютно здоровым мальчиком – 13-летним Богданом Хорольским из Днепропетровской области. Он переболел гриппом, а когда пошел в школу, почувствовал себя плохо: грипп дал осложнение на сердце. Сейчас Богдан борется за возможность дожить до трансплантации. Врачи уже несколько раз после остановки запускали его сердце. Без «механического сердца», аппарата стоимостью более 5 млн гривен, его шансы дожить до пересадки стремятся к нулю. Об этом говорит Борис Тодуров. И известный кардиохирург, и команда «Касается каждого» обращаются ко всем неравнодушным украинцам с просьбой помочь Богдану выжить.

«Касается каждого»: 7 важных вопросов о трансплантологии в Украине